Она ощущала жжение в шее, возле главных артерий, но ей не хватало сил, чтобы поднять руки и потрогать. Ее разумом медленно овладевал смертельный холод и что-то еще, некое ощущение кошмарного сна.

Вот почему она чувствовала себя столь слабой.

«Нет, — подумала она. — Я чувствую слабость, потому что в воду добавили сладоцвет».

— Думаю, ты прав, — снова послышался тихий, но раскатисто-отчетливый голос Ашгада. — Три синтдроида! Когда я думаю о том, сколько стоит даже один из них…

Голос Дзима на этот раз звучал несколько громче. Зная привычку Ашгада расхаживать взад и вперед, Лея предположила, что сейчас он находится дальше от секретаря, чем несколько мгновений назад.

— Ничего не поделаешь, мой господин. Лишь с помощью синтдроидов мы могли занести Семя Смерти на корабли так, чтобы этого никто не заметил.

Семя Смерти! У Леи перехватило дыхание, словно от удара.

Семьсот лет назад эта эпидемия уничтожила миллионы. Целые сектора вновь были обречены на примитивное существование, после того как поголовно вымерли все те, кто владел техникой и теорией космических полетов…

Именно небрежный тон Дзима заставил Лею действовать. Она поднялась с дивана, плотнее закуталась в складки платья — солнечный свет уже не давал тепла — и на нетвердых ногах направилась к дальнему концу террасы. Метрах в двадцати пяти ниже, там, где стены громадного дома сливались с твердым базальтом утеса, шла другая терраса, уходя за край скалы. На искусственных грядках по двум ее сторонам росла густая живая изгородь, ярко-зеленая на фоне серого пермакрета. У одного конца террасы стояло сооружение вроде застекленной беседки, внутри которой было совершенно темно. Сложная система климатизаторов и труб несколько смягчала сухость воздуха. Судя по тому, куда смотрел Ашгад, Дзим сидел в тени беседки.

На террасе было и третье существо, вытянувшееся на черно-оранжевом надувном матрасе под целой системой увлажнителей воздуха, и Лея с отвращением содрогнулась при его виде и при звуке его густого, тягучего баса.

— Дзим прав, — существо перевернулось, вытянувшись во всю свою длину — примерно двенадцать метров; это был самый длинный хатт из всех, кого видела Лея. Он был массивным, но не тучным, как Джабба или Дурга; скорее он походил своей гибкостью и быстротой на молодого хатта, выросшего до размеров старого. — Без них вы не смогли бы пройти медицинский контроль. И только дроиды могут вывести корабли в гиперпространство без координат второго прыжка.

Гиперпространство!

Маркопиус. Эзрах. Капитан Иоа. Несчастные ребята из ее почетной охраны… СИ-ЗПИО и Р2Д2.

Тошнота и ужас охватили ее, сменившись мгновение спустя безрассудной яростью.

— Да, но — сто тысяч кредиток за штуку!

— Не так уж и дорого, — Хатт пожал плечами. — Димурра счел, что это стоит подобных расходов. Я с ним вполне согласен. Недостаточно было заставить Лигеуса передать это сообщение насчет того, что «миссия закончена, мы возвращаемся на Корускант», или даже поддельных передач из точки прыжка. Мы не могли привести эти корабли сюда. Мы не могли уничтожить их без риска лишнего шума. Да и какое вам, собственно, дело? За синтдроидов платил Димурра, а не вы.

— И что, вы хотите сказать, все в порядке? — Ашгад раздраженно повернулся от ограждения к гигантской полулежащей фигуре. — С таким отношением нет ничего удивительного в том, что вы больше не управляете этой территорией, Белдорион.

—Так или иначе, — загадочно прогудел Белдорион, — пена на них скоро упадет, не так ли? И что такое триста тысяч кредиток, если вы сможете избавиться от всех свидетельств о том, где находится ее превосходительство и что с ней случилось? Как только Риеканн впадет в кому, Совет начнет гоняться за собственным хвостом — каждый его член будет пытаться занять место рядом с названным преемником.

Он раздулся и громко рыгнул. Изо рта потянулась струйка зеленой слюны, и запах отрыжки настиг Лею на верхней террасе. Хатт перекатился на бок и пошарил маленькой мускулистой ручкой по дну стоявшей рядом с ним фарфоровой миски размером с ванну. В ней копошилось что-то розово-оранжевое. Даже Ашгад с отвращением отвернулся.

— И не говорите мне, что я больше не управляю этой планетой, — добавил хатт, набивая рот маленькими извивающимися существами. Он повел огромными влажными глазами навыкате, как некогда Джабба. — Никто не заставит меня — меня, Белдориона Великолепного, Белдориона Красноглазого, — уйти. Я правил этим миром дольше, чем существует ваша мелкая Империя, и правил им достойно.

Он зачерпнул еще одну шевелящуюся горсть и отправил в гигантскую пасть. Несколько существ сорвалось с пальцев и доползло почти до края его матраса, прежде чем он слизнул их языком. Он улыбнулся и вновь повел глазами.

— Так что не говорите мне, что я слишком расточителен или слишком ленив для того, чтобы знать, о чем я говорю.

Он вытянул руку, и Лея почувствовала ее.

Силу.

Чаша из серовато-белого металла, видимо, стоявшая в тени беседки, вплыла в поле зрения и медленно двинулась к коротким вытянутым желтым пальцам, украшенным громоздкими, аляповатыми перстнями.

Лея почувствовала, как вокруг меняется сам воздух, словно радужный солнечный свет изменил сущность, став едким, горячим, злым.

Хатт Белдорион был обученным джедаем. И снова Лея, хотя и обладала лишь зачатками могущества джедаев, ощутила прикосновение Силы, словно внутри ее черепа кто-то провел наждачной бумагой.

Почувствовав слабость в коленях, Лея вернулась к дивану, ухватившись за его спинку и дрожа всем телом в жарком темно-красном бархатном платье.

"Бореалио был послан в гиперпространство, слепой и незапрограммированный, чтобы никогда больше не вернуться… Но, если Дзим говорил правду, если на его борту было Семя Смерти, это уже не имело никакого значения.

Значит, она тоже заразилась Семенем Смерти? Отказываясь верить, она покачала головой. Это было невозможно — по имевшимся сведениям, от этой болезни никто еще не выздоровел!

И министр Риеканн, ее заместитель в Совете… «Когда Риеканн впадет в кому…» Я должна его предупредить. Я должна кого-нибудь предупредить…

Она упала на диван, дрожа от слабости и потрясения. Паника и ярость боролись с дурманом сладоцвета, окутывавшим ее мозг.

Ей показалось, что кто-то прошептал в ответ: «Конечно, должна. Но не сейчас».

Она почувствовала в кармане платья что-то твердое, упиравшееся ей в бедро. Лея нахмурилась, пытаясь вспомнить, что было у нее с собой, когда она встречалась с Ашгадом. Ответ был прост — ничего. Бархатное церемониальное платье было достаточно тяжелым и без того, чтобы что-либо еще к нему добавлять.

Но в таком случае, кто мог положить ей что-то в карман, и когда?

Она нашарила карман, первоначально предназначенный для записывающего устройства или, в зависимости от того, с кем обладатель платья намеревался встречаться, ручного бластера.

Непослушные из-за действия сладоцвета, ее пальцы сомкнулись на металле.

Это был ее лазерный меч.

4

Лея достала меч и потрясенно уставилась на него. Она коснулась кнопки, и послышалось легкое гудение лазерного клинка, бледно-голубого и почти невидимого в странном муаровом свете.

Ей вновь послышался голос Люка: «Продолжай тренироваться с лазерным мечом. Тебе это необходимо».

И, словно эхо, — голос Анакина, которого она никогда не слышала: «У нас есть Сила…» Она тряхнула головой, отгоняя воспоминания о страшном сне. Но она не могла отогнать прочь сознание того, кем были ее дети, — внуки Дарта Вейдера, и лишь понятия Закона и Справедливости разделяли реальность Новой Республики и этот ужасный сон. Она вспомнила многочисленные попытки похитить, их, использовать их, превратить их в орудия алчности и одержимости. И хотя предполагалось, что она научит их не пользоваться собственным могуществом ради эгоистичных побуждений или минутного порыва, она видела, как люди, забывшие о человеческом, из разбитой ли Империи или из ее собственного Совета, ссорятся и грызутся, напрасно расходуя время и жизни.